Доброго дня!
Неделю назад я делилась с вами своими восторгами по поводу
картины Чень Кайгэ «Прощай, моя наложница». Тогда я решила не обрушивать на
ваши головы слишком много информации о китайском кино и пекинской опере;
теперь, по прошествии некоторого времени, думаю – можно:) . Я посмотрела ещё
одну ленту того же режиссёра – «Мэй Ланьфан: Навеки очарованный». И снова – о пекинской
опере.
Мэй Ланьфан – великий исполнитель ролей дань (женских). В
Китае даже была пословица: «Хочешь хорошую жену – ищи похожую на Мэя». На сцене
он воплощал идеальных героинь во всём совершенстве их женственности и нежности.
При этом, по собственным словам « вне сцены он оставался мужчиной».
В этом фильме Чень Кайгэ опять развивает тему творца и его
жизни в искусстве. Или искусства в жизни. Мэй Ланьфан как человек исключительно
тонко чувствующий, преданный искусству, но при этом способный жертвовать им. В
его биографии есть известный факт, связанный с периодом японской оккупации.
Чтобы не выступать перед захватчиками Ланьфан отращивает усы, что делает
невозможным для него играть дань.
Чень Кайгэ, кроме того, поднимает тему «талантов и
поклонников». Своей игрой Мэй Ланьфан так заворожил противника оперы - Цю Жубея , что тот стал его преданным другом,
товарищем и почитателем. Со временем Цю берёт на себя роль «ангела-хранителя» Ланьфана, при этом ориентируясь
лишь на собственное понимание того, что есть благо для Мэя, не всегда
интересуясь мнением последнего. Цю Жубей фактически теряет себя, растворяясь в игре
Ланьфана и его жизни.
Отчасти режиссёр в этой картине использует мотивы из «Наложницы»,
но иначе их интерпретирует, по-новому расставляя акценты. В «Наложнице» он
пытался понять, как актёру не потерять себя, как найти тонкую грань, за которой
сцена начинает проникать в жизнь. В «Мэй Ланьфане» он задаётся вопросом, как
актёру сохранить себя, когда другие не видят этой грани и забывают, что,
спускаясь со сцены, он становится обычным мужчиной.
Ваш Лосось.
Комментариев нет:
Отправить комментарий